Картер Браун - Том 29. Пропавшая нимфа [Крадись,ведьма. Этот милый старый блюз. Ледяная обнаженная. Пропавшая нимфа]
Из комнаты Лэмба донесся раскатистый гневный рев.
— Если вы захватите с собой пистолет, толстяк, то я буду стрелять, и, как вы понимаете, не промахнусь. В вас трудно не попасть.
Через шесть секунд запыхавшийся Лэмб ввалился в гостиную. Его рубашка была расстегнута до пояса, а подтяжки волоклись по полу.
— Хорошо, что вы пришли. Сядьте рядом с Хэрби на диван, и дядюшка Дэнни расскажет вам на ночь сказку.
Увидев остатки часов, Лэмб застонал от бессильной ярости.
Добравшись до дивана, он опустился на него, и сиденье сразу стало на три дюйма ближе к полу.
Они сидели рядышком и жаждали моей крови.
— Не будем оригинальничать и начнем с самого начала, — предложил я, улыбаясь.
Я им рассказал, как меня наняла Эдель, чтобы отделаться от мужа, как я нашел лечебницу, как уговорил Никки сыграть свою, быть может, лучшую в жизни роль, словом, расписал им всю историю пари. Потом выложил то, что мне поведал Фрезер, и передал его же словами портрет человека, который на самом-то деле и упек Николаса в лечебницу. Даже о пластыре не забыл. Когда я кончил, в комнате какое-то время стояла напряженная тишина.
— Куда вы, черт побери, клоните, Бойд? — проворчал наконец Лэмб. — Это же полная бессмыслица! Ваш доктор лжет. Зачем Хэрби это? Он знает, что я очень заинтересован в Блэре, чтобы вернуть хоть часть вложенных в спектакль денег. И он работает на меня. Так что у вас концы с концами не сходятся.
— Конечно, если смотреть на это просто, по-вашему, — сказал я вкрадчиво. — Но можно посмотреть и иначе. Меня все время водили за нос, и, возможно, не одного меня. Верно, Хэрби? Конечно, Хэрби работает на вас. А вы не подумали, что он может работать еще на кого-то? На вас он работает какое-то время. А на свободе подрабатывает на стороне, на дядю. Или, может, он у вас подрабатывает, а работает на дядю. Вы оба платите ему. Но что, если другой платит больше, а?
— Хэрби — моя правая рука уже шесть лет, — засопел Лэмб. — Я не верю, что он может работать на другого.
Но в его голосе звучало некоторое сомнение.
— Можно шесть лет носить в кармане бутылочку с синильной кислотой и ни разу не пролить. Но вот кто-то залезает к вам в карман и вытаскивает пробку… У вас по-прежнему есть бутылочка, но она пуста, и вы об этом догадываетесь, только ощутив жжение в ноге.
— Бросьте, Бойд! Вы только зря тратите время!
— Как хотите, толстяк. — Я пожал плечами. — Смотрите сами. Если правы вы, то тогда Хэрби верный парень, который режет людей только по вашему приказу или по своему желанию. Но если вы ошибаетесь и Хэрби вас продает, то вы это скоро узнаете. С этого момента вы будете пристально за ним следить, проверяя его при каждой возможности. Но и он станет следить за вами, потому что, когда настанет время для прыжка, тот, кто прыгнет первым, останется жив.
Я попятился к двери.
— Так-то, — заключил я, — надеюсь, вы теперь полностью насладитесь обществом друг друга. Напоследок я дам вам, толстяк, один совет. Как я уже сказал, вам стоит остерегаться Хэрби по двум причинам: одну я уже назвал. Вторая немного сложнее. Иногда на Хэрби находит, и ему надо обязательно кого-нибудь распотрошить. И тут ему совсем не требуется мотив. Жертвой может быть первый, кто попадется под руку. Не попадайтесь.
Я остановился на секунду и достал из кармана нож.
— Виноват, Хэрби, — извинился я. — Чуть не забыл вернуть его тебе.
Я бросил нож, и Хэрби на лету ловко его поймал, тут же спрятав в карман пиджака. Может, мне только показалось, но Лэмб начал потихоньку отодвигаться от своего телохранителя.
— Ну ладно, — сказал я. — Желаю вам хорошо повеселиться.
Лифт словно ждал меня. Я спустился вниз, засунул пистолет в карман и быстро зашагал к своей машине.
Возле многоквартирного дома на Восточной Семидесятой нашлась приличная стоянка. Я припарковал там машину и торопливо вошел в дом, где мне секунд двадцать пришлось ждать лифта. Шагнув в него, нажал кнопку девятого этажа. Какой-то тип, влетевший следом за мной, потянулся к кнопке четвертого, но я крепко схватил его за локоть.
— Поедем сначала на девятый. Я спешу. А вы потом спуститесь на свой идиотский четвертый.
— Пусти руку, идиот! — зарычал он. — Что ты о себе думаешь, черт тебя подери!
Я отпустил его руку.
— Что я о себе думаю? Я думаю, что сначала поеду на девятый. — Я легонько врезал ему. — И меня не надо доводить. Особенно сегодня.
Я вышел на девятом и позвонил в дверь Блэров. Секунд десять никто не открывал. Тогда, не отрывая пальца от звонка, я принялся стучать в дверь ногами, и почти в тот же миг она распахнулась.
— О! — обессиленно пробормотала Эдель. — Я подумала, что это пожар. Зачем столько шума?
— Если бы ты сразу открывала, когда звонят, не было бы надобности стучать. Думаешь, мне больше делать нечего, как вышибать тебе дверь?
— Какая муха тебя укусила? — озадаченно спросила она.
— Я всегда считал себя большим человеком, а оказалось, я меньше мыши.
— Когда ты сможешь говорить осмысленно, Дэнни, позови меня, — бросила она и, развернувшись, направилась к себе в комнату.
Я протянул руку и поймал ее за ворот халата. Она попыталась освободиться, и что-то должно было не выдержать. Уступил ее халат: он лопнул вдоль всей спины.
Тут я отпустил ворот, и Эдель, которая снова пыталась идти, запуталась в обрывках халата, споткнулась и растянулась на полу.
На ней были нейлоновые трусики, маленькие и незамысловатые, в отличие от последовавших тут же выражений. Она медленно встала на четвереньки, потом поднялась на ноги. Ее глаза обзывали меня гораздо худшими словами, чем голос.
— Не надо было уходить, пока я не кончил с тобой разговаривать, милая. Мне это не нравится.
— Ты пьян или свихнулся, — огрызнулась она. — А может, и то и другое.
— Каждый день узнаешь что-нибудь новое, — ответил я, — но сегодня я перебрал норму. Оказывается, не я все организовал с Никки. Я был пешкой, а вертел всем кто-то другой через человека по имени Хэрби, ползучего гада, который выполнял поручения другого гада, которого зовут Лэмб. Это тот, кто финансирует постановку «Гамлета», а сейчас стоит на ушах из-за пропажи Николаса.
Эдель озадаченно покачала головой:
— Не понимаю, о чем ты…
— Все сходится. Хэрби топил старину Никки не для выгоды толстяка. Значит, он работает на кого-то еще. Выбор невелик, остаетесь ты и Обри или оба вместе.
— Дэнни! — В ее глазах промелькнул страх. — Ведь ты не думаешь, что я могла это сделать?
— А почему бы и нет? Ты что, особенная? А что в тебе особенного? Кроме приличного тела? Ты делишь его между мужем и его сыном, а недавно и я в этом Поучаствовал. Я, вероятно, один из многих. Вот это и делает тебя единственной в своем роде. С твоим опытом супружеских измен ты, видно, стала специалистом по изменам.
Она изо всех сил ударила меня по лицу, и я почувствовал, как ее перстень впился мне в щеку. Глаза ее горели, лицо пылало от ярости.
Напрасно она сделала это, особенно теперь, когда я был в таком настроении. Я усмехнулся, и она инстинктивно стала пятиться, пока не уперлась спиной в стенку.
— Когда бьешь мужчину по лицу, — медленно произнес я, приближаясь к ней, — узнай прежде, джентльмен ли он. Так вот, я — нет.
Я врезал ей ладонью правой руки, и шлепок прозвучал как выстрел. Эдель упала на пол, истерически визжа. На низком столике неподалеку стояла ваза с цветами, я выбросил цветы в окно, а вазу опрокинул Эдель на голову. Истерика оборвалась на полувизге, и некоторое время она ловила ртом воздух, выплевывая воду, потом встала, шатаясь, в изнеможении.
— Никогда не бей того, кто сильнее тебя, — сказал я ей назидательно. — Бывает больно, когда он дает сдачи.
— Ты… — Она беспомощно посмотрела на меня, поплелась к кушетке и без сил опустилась на нее, уронив голову на руки.
Я курил, наблюдая за ней.
— Ты… — судорожно сказала она. — Ты сумасшедший маньяк! Кобель и альфонс! Кот!
— Ты уже один раз прерывала меня. Не надо, чтобы это перешло в привычку.
Эдель открыла было рот, но быстро закрыла его, взглянув на меня.
— Кто-то вел со мной двойную игру. Я начал говорить об этом, но ты меня перебила. Есть только три варианта: ты, Обри или вы вместе. Я ставлю на третий. Разве не потому вы хотели убрать с дороги Никки? Запереть его где-нибудь и спокойно развлекаться, не вздрагивая от каждого шороха…
Она медленно покачала головой.
— Если бы ты только заткнулся и послушал меня, — сказала она. — Все это твоя выдумка. Когда мы впервые встретились у тебя в конторе, ты мигом все состроил, и я сразу поняла, что спорить с тобой бесполезно, ты все равно не поверишь. — Она хрипло засмеялась. — Это даже забавно! Ты когда-нибудь присматривался к Обри? Для него женщины всего лишь люди, у которых не растут усы. Это здоровенным хвастливым быкам вроде тебя надо постоянно избивать женщин, чтобы доказать, какие они сильные.
